В России русские ученые стали серьезно заниматься историей византии со второй половины XIX столетия.
Академики-немцы. В первой половине этого века историей Византии интересовались у нас приехавшие в Россию немцы, которые, будучи избраны членами нашей Академии наук, оставались В Санкт-Петербурге до самой смерти. Главный их интерес заключался в выяснении значения Византии и византийских источников для русской истории. Из этих академиков можно назвать Ф. Круга (1764-1844) и А. Куника (1814-1899).
Западники и славянофилы. Среди наиболее выдающихся представителей русского общества в первой половине XIX века Византия очень часто служила материалом для подкрепления тех или других общественных течений; так, например, некоторые славянофилы черпали из истории Византии данные, полезные для поддержания и исторического оправдания их теорий; западники брали из того же источника данные, которые должны были показать отрицательное значение византийской истории и выяснить всю опасность для России, если бы последняя вздумала следовать заветам погибшей империи. В одном из своих произведений Герцен писал: "Древняя Греция изжила свою жизнь, когда римское владычество накрыло ее и спасло, как лава и пепел спасли Помпею и Геркуланум. Византийский период поднял гробовую крышку, и мертвый остался мертвым; им завладели попы и монахи, как всякой могилой, им распоряжались евнухи, совершенно на месте, как представители бесплодности... Византия могла жить, но делать ей было нечего; а историю вообще только народы и занимают, пока они на сцене, т. е. пока они что-нибудь делают". Другой наш западник, Чаадаев, говорил: "Повинуясь нашей злой судьбе, мы обратились к жалкой, глубоко презираемой этими народами Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания. Волей одного честолюбца эта семья народов только что была отторгнута от всемирного братства, и мы восприняли, следовательно, идею, искаженную человеческой страстью". Но надо помнить, что подобные отзывы этих безусловно талантливых и образованных людей не имеют никакой исторической ценности, так как ни тот, ни другой никогда историей Византии не занимались.
Но сознание важности изучения Византии было налицо уже у нас в середине XIX века. Один из самых глубоких славянофилов, А. С. Хомяков, в пятидесятых годах писал: "По нашему мнению, говорить о Византии с пренебрежением - значит расписываться в невежестве". В 1850 году знаменитый Т. Н. Грановский писал: "Нужно ли говорить о важности византийской истории для нас, русских? Мы приняли от Царьграда лучшую часть народного достояния нашего, т. е. религиозные верования и начатки образования. Восточная империя ввела молодую Русь в среду христианских народов. Но кроме этих отношений, нас связывает с судьбой Византии уже то, что мы славяне. Последнее обстоятельство не было, да и не могло быть по достоинству оценено иностранными учеными". Успешное решение наиболее важных задач византийской истории, по мнению того же Грановского, возможно было в его время только русским или вообще славянским ученым. На нас лежит, по его словам, некоторого рода обязанность оценить явление, Которому мы так многим обязаны.
Васильевский. Настоящим основателем ученого византиноведения в широком смысле этого слова был профессор Санкт-Петербургского Императорского университета, академик В. Г. Васильевский (1838-1899), одаривший русскую науку целым рядом важных исследований по специальным вопросам византийской истории, как внешней, так и внутренней, а также посвятивший много труда и тонкого аналитического таланта на изучение русско-византийских отношений. Некоторые работы Васильевского имеют крупное значение и для всеобщей истории; так, например, без его работы "Византия и печенеги" нельзя теперь никому обойтись при исследовании вопроса о первом Крестовом походе, что признается и в западноевропейской литературе.
Профессор Н. П. Кондаков, который скончался в 1925 г., и академик Ф. И. Успенский, также являются выдающимися учеными, первый - в области византийского искусства, второй - в области византийской социальной истории.
Мы не будем здесь останавливаться на разборе и на посильной оценке трудов этих трех наиболее видных представителей нашей науки. Задача настоящего очерка дать сведения об общих трудах по истории Византии. Между тем, В. Г. Васильевский оставил лишь работы по специальным вопросам; Н. П. Кондаков дал великой ценности труды, иногда общего характера, но только в области искусства. Исключение составляет Ф. И. Успенский, о двух томах общего характера по византийской истории (опубликованы в 1914 и 1927 гг.) которого речь пойдет ниже.
Итак, до последнего времени основная роль наших наиболее выдающихся византинистов заключалась в детальной разработке и всестороннем освещении различных специальных вопросов, иногда в высшей степени важных.
Ертов. Попытки приступить к печатанию общей истории Византии были сделаны русскими учеными лишь в последние годы. Правда, еще в 1837 году было напечатано в трех частях сочинение И. Ертова "История Восточно-Римской, или Константинопольской, империи, выбранная из всеобщей истории". Последнее прибавление в заглавии объясняется тем, что в начале тридцатых годов (1830- 1834) была издана в пятнадцати частях "Всеобщая история и Продолжение всеобщей истории о переселении народов и образовании новых государств в Европе, Азии и Африке, от основания государства российского до разрушения восточной греческой империи" того же автора. Из последнего труда и было извлечено первое сочинение. И. Ертов - сын купца, писатель-самоучка - составил свое сочинение об истории Византии, имея в виду, что "для русских читателей нужнее наперед повествовательная история". Источниками Ертову, по его собственным словам, служили, "кроме многих извлечений из разных книг и журналов (на французском языке), "История" Руайу, сокращение "Истории Восточной империи" Лебо и "История" Гиббона, сокращенная Адамом и переведенная на французский язык". Конечно, компиляция Ертова, излагающая события византийской истории до падения Константинополя, никакого научного значения не имеет; но я счел возможным сказать о его книге несколько слов, как о любопытном явлении для своего времени.
Ю. А. Кулаковский. Первая попытка написать серьезное сочинение по общей истории Византии принадлежит профессору университета св. Владимира, Ю. А. Кулаковскому. Будучи специалистом в области римской словесности, проф. Кулаковский работал над римской древностью, над историей римских учреждений, преимущественно императорского периода, и преподавал в университете римскую историю. С 1890 года он начал уделять часть своего времени на христианскую археологию и на византийскую историю. Как бы введением в историю Византии послужил сделанный проф. Кулаковским в начале нашего столетия (1906-1908) русский перевод известного римского языческого историка IV века н. э. Аммиана Марцеллина. В 1910 году автор выпустил в свет первый том своей "Истории Византии", охватывающий события с 395 по 518 гг. В 1912 году появился второй том, а в 1915 году третий том, в которых излагаются судьбы империи с 518 по 717 гг, т. е. до эпохи иконоборчества. В 1913 году вышло уже второе, пересмотренное, издание первого тома. С необыкновенным трудолюбием и неослабной энергией автор изучил византийские источники, греческие, латинские и восточные (в переводах), и на основании их и хорошего знакомства с литературой предмета подробно изложил внешнюю историю Византии до выше указанного времени. Явления внутренней истории, которых также касается проф. Кулаковский, теряются в массе подробностей из жизни внешней.
В своем изложении автор, по его собственным словам в предисловии к первому тому, старался, предлагая вниманию читателя события живой действительности, дать ему возможность чувствовать дух и настроение тех давних времен. "Наше русское прошлое, - продолжает автор, - связало нас нерасторжимыми узами с Византией, и на этой основе определилось наше русское национальное самосознание". С горечью в сердце отмечая факт устранения греческого языка из программы средней школы, проф. Кулаковский пишет: "Быть может, поймем и мы, русские, как понимают в Европе, что не в последнем слове современника, а в первом слове эллинов заключено творческое начало высокой европейской науки и культуры". В предисловии к третьему тому автор еще раз определяет свой план истории Византии такими словами: "Моей целью было представить последовательную, точную в хронологическом отношении и по возможности полную картину жизни империи на основании непосредственного изучения свидетельств источников на уровне современной разработки материала, как она Дана в монографиях, относящихся к этому периоду, а также в многочисленных исследованиях по отдельным частным вопросам, появлявшихся в разных периодических изданиях, посвященных византиноведению". Сочинение проф. Кулаковского может принести немалую пользу тому, кто захотел бы на русском языке познакомиться подробно с фактической историей Византии или прочитать в русском изложении главнейшее содержание источников; попутно читатель ознакомится и с некоторыми выводами современной исторической литературы по главнейшим вопросам византийской истории, как внешней, так и внутренней. Чересчур подробное изложение фактического материала привело к тому, что в трех первых вышедших томах, т. е. более чем на 1400 страниц, события доведены лишь до начала VIII века.
Ф. И. Успенский. В 1914 году вышел в свет первый том "Истории Византийской империи" Ф. И. Успенского - академика и директора Русского археологического института в Константинополе. "История" Ф. И. Успенского, - роскошное, с картами, таблицами и многочисленными рисунками издание, доводящее на 872 страницах первого и пока еще единственного вышедшего тома изложение истории с IV века по начало VIII века, т. е. до эпохи иконоборчества. Это - первая попытка написать общую историю Византии. Человек, который сделал это, является одним из наиболее известных исследователей в области византийской истории и культуры. Он посвятил свою долгую и плодотворную жизнь почти исключительно изучению различных аспектов и эпох сложной истории империи. Он умер в Ленинграде в 1928 г. в возрасте 83 лет. Имея в виду дать читающей публике историю в общедоступном изложении, Ф. И. Успенский не дает большого научного аппарата ни в подстрочных примечаниях, ни в конце глав, а ограничивается лишь указанием руководящих пособий. Первая половина второго тома, опубликованная в 1927 году, содержит описание иконоборческой эпохи, а также проблемы славянских апостолов Кирилла (Константина) и Мефодия.
Первый том труда Ф. И. Успенского представляет собой в его большей части как бы обширное введение в историю Византии, когда слагались главные элементы "византинизма" и создавалась сложная византийская культура. Автор не может удержаться от того, чтобы в явлениях прошлой жизни Византии не видеть некоторых "уроков" для современности. Говоря о преобладающем значении для Византии ее восточных провинций и указав на то, что именно в Малой Азии, в Никейской империи, сохранилась и созрела идея восстановления Византийской империи в XIII веке, Успенский заключает: "Урок истории должен быть строго проверен, взвешен теми, кто в настоящее время ожидает дележа наследства после "опасно больного" на Босфоре". В другом месте автор говорит: "По отношению к оставленному Византией наследству мы напрасно стали бы себя обманывать, что в нашей воле уклониться от деятельной роли в ликвидации дел по этому наследству. Хотя вообще от наследника зависит, принимать наследство или отказаться, но роль России в Восточном вопросе завещана историей и не может быть изменена по произволу, если только какое-либо определенное потрясение не даст нам способности забвения, не отшибет память о том, чем мы жили, к чему стремились, от чего страдали".
Обращая в своем изложении очень большое внимание на выяснение славяно-византийских отношений, автор в конце предисловия, написанного в октябре 1912 года, говорит: "Пусть читатель вдумается в содержание глав, посвященных южным славянам, и поищет там иллюстраций к переживаемым ныне печальным событиям на Балканском полуострове!", т. е. к событиям второй Балканской войны.
Успенский поставил себе целью дать в руки русского читателя такое чтение, которое, с одной стороны, своей строгостью и серьезностью давало бы ему идею о продуманной и тщательно взвешенной системе, а с другой - оставило бы добрую память об авторе, который убежден в том, что утверждение знаний о Византии и выяснение наших к ней отношений в высшей степени обязательно для русского ученого и не менее полезно как для образования, так и для направления на верный путь русского политического и национального самосознания.
Успенский, выступая защитником византинизма, не раз на протяжении своего изложения возвращается к выяснению этого понятия. По мнению автора, "самая существенная черта, которой открывается византинизм, заключается в иммиграции варваров в империю и в культурном и религиозном кризисе III-IV вв.". В другом месте мы читаем: "Византинизм есть исторический принцип, действия которого обнаруживаются в истории народов юга и востока Европы; этот принцип заправляет развитием многих народов до настоящего времени и выражает особый склад верований и политических учреждений и, можно думать, особый вид организации сословных и земельных отношений". Под византинизмом, который есть результат слияния романизма со старыми культурами - иудейской, персидской и эллинской, "прежде всего разумеется совокупность всех начал, под влиянием которых постепенно реформировалась Римская империя в V-VIII вв., прежде чем преобразоваться в Византийскую империю". "Многообразные перемены вызвали германская и славянская иммиграции, произведшие реформы в социальном и экономическом строе и военной системе империи. Под действием новых начал реформируется Римская империя на востоке, приобретая характер византинизма". "Проявляется же византинизм в следующих признаках: 1) в постоянной отмене господствовавшего латинского языка и замене его греческим или, собственно говоря, византийским; 2) в борьбе национальностей из-за политического преобладания; 3) в оригинальном характере развития искусства и в появлении новых мотивов, влиявших на создание новых памятников, равно как в своеобразных чертах литературных произведений, где вырабатывается постепенно новый и оригинальный метод под влиянием восточных культурных преданий и образцов ".
Из слов Успенского, что Римская империя на Востоке приобретает характер византинизма к VIII веку, видно, что мнение его в этом отношении совпадает с мнением английского византиниста Финлея.
Общие тезисы Успенского не доказаны в первом томе и поэтому могут быть надлежащим образом обсуждены и оценены лишь тогда, когда мы перед собой будем иметь законченную историю Византии или, по крайней мере, доведенную до латинского завоевания.
Наиболее важными вопросами в первом томе, охватывающем, как было отмечено выше, события до начала иконоборческого .периода в VIII веке, нужно признать: 1) вопрос о славянской иммиграции на Балканский полуостров и о ее последствиях для византийской жизни; 2) о землевладении в Византии и 3) о фемном, т. е. областном, строе империи. Если данные вопросы и не находят настоящего решения на страницах книги Успенского, то, во всяком случае, предложенное автором толкование их возбуждает желание и потребность подвергнуть эти сложные проблемы дальнейшему изучению.
Задуман труд был автором более четверти века тому назад, и писался, очевидно, долго и с перерывами, поэтому ценность его в различных частях далеко не одинакова. Наряду с главами в высшей степени живыми, свежими и интересными, мы имеем главы, основанные на устаревшем материале и не стоящие на уровне современного положения того или другого вопроса в науке. Особенно это чувствуется в главах об арабах и мусульманстве. К достоинствам книги безусловно принадлежит то, что автор много уделяет места явлениям внутренней жизни империи.
Первый том труда Успенского дает теперь возможность ознакомиться с начальным периодом византийской истории, написанной ясным языком и вышедшей из-под пера специалиста, посвятившего сорок лет своей научной работы почти исключительно изучению Византии. В 1948 г. был опубликован третий том его "Истории Византийской империи", охватывающий период 1081- 1453 гг. Вторая половина второго тома не публиковалась.
С. П. Шестаков. В 1913 году в Казани вышли "на правах рукопией" "Лекции по истории Византии" профессора Казанского университета С. П. Шестакова; в 1915 году эти же лекции напечатаны были 2-м изданием, исправленным и дополненным (том 1), причем на заглавном листе гриф "на правах рукописи" уже не стоял.
Лекции Шестакова излагают события, начиная с поступательного движения варварского мира в пределах западной и восточной половин Римской империи в III-V вв. и кончая коронованием Карла Великого в 800 году. Книга дает немало сведений, иногда неточных, о внешних делах, внутренней жизни, историографии и Литературе предмета.
Вопрос о постановке византиноведения в России
Давно и часто говорили, что русским в деле изучения Византии должно принадлежать первое место, так как Россия получила наибольшую часть византийского культурного наследия, так как она ближе и вернее других государств и народов может понять и оценить явления византийской жизни. Эта необходимость сознавалась многими наиболее выдающимися умами русской науки; но, к сожалению, вопрос этот далее теоретических рассуждений и платонических пожеланий не шел.
Обоснованным пессимизмом звучат слова Ф. И. Успенского, когда он пишет о современном состоянии вопроса об изучении Византии в России. "Была пора, - и это не так давно, - когда на русских возлагались надежды, что они возьмут на себя всестороннюю разработку темы о византинизме и о культурном его значении и дадут разрешение занимавшей многих загадки. Но в настоящее время, когда изучением византийской истории и литературы усердно занимаются немцы, французы, англичане, итальянцы и другие народы, когда за границей появились специальные научные органы, посвященные византиноведению, нами утрачено и, вероятно бесповоротно, бывшее за нами право сказать новое слово в этой области". В другом месте Успенский замечает: "У нас нет научной византийской школы и, по-видимому, глохнут и византийские традиции".
Действительно, Западная Европа, для которой византийские интересы должны были бы казаться более далекими и чуждыми, чем нам, раньше нас поняла важность изучения Византии. Почин принадлежал Германии, где в 1892 году в Мюнхене была учреждена баварским правительством при университете кафедра византийской филологии, порученная Карлу Крумбахеру. В 1907 году при Парижском университете была также учреждена кафедра византийской истории, во главе которой встал французский византинист Шарль Диль (Charles Diehl). Конечно, благодаря созданию двух таких очагов византиноведения дело изучения Византии пошло в этих странах быстро вперед, и в семинариях обоих этих ученых, прекрасно оборудованных (особенно в Мюнхене) вспомогательными средствами в виде прекрасно подобранных специальных библиотек, собрания диапозитивов с памятников искусства и фотографических снимков с рукописей, работали не только немцы и французы, но и целый ряд приезжающих иностранцев, в том числе славян вообще и русских в частности. В 1906 году кафедра византийской филологии была основана при Римском университете, а в 1907 году профессура по новогреческой филологии была учреждена в Лейдене (Голландия).
В России дело византиноведения обстояло очень плохо. В университетах до последнего времени история Византии, приуроченная к кафедре всеобщей истории, не имела специальных центров. Поэтому очень немногие лица, посвящавшие лишь часть своего времени изучению Византии и обязанные главные общие курсы читать по западноевропейской истории, не могли, конечно, отдаться вполне излюбленному делу и создать то, что Россия нравственно давно должна была иметь, и что Западная Европа, как мы видели, уже имеет, т. е. специальную отрасль византиноведения в обширном смысле этого слова. Нужен был исключительный талант В. Г. Васильевского, который, работая при столь неблагоприятных условиях, смог оставить после себя нескольких византинистов, но работа последних, в смысле близких им византийских интересов, где они могли бы принести посильную пользу, протекала в очень тяжелых условиях.
Правда, в 1900 году в Одессе была учреждена экстраординатура по византийской филологии; но подобная, вызванная случайными обстоятельствами профессура, представитель которой, если только он не перейдет на другую кафедру, никогда не может сделаться ординарным профессором, конечно, задачи не решала. Поэтому то немногое, что выходило в России по византиноведению, было довольно случайным, хотя в научном отношении часто и представляло большую ценность. Немало пользы принесли византийским занятиям, особенно в области изучения церковных вопросов, работы Духовных Академий. Основанный в 1894 году Русский археологический институт в Константинополе, имеющий ближайшей своей задачей изучение византийской археологии и истории, также дал ного ценного материала для византиноведения в своих "Известиях" (вышло 16 томов).
В настоящее время, при продолжающемся отсутствии отдельной кафедры византиноведения, в обиход университетского преподавания введена история Византии в виде отдельного предмета. Насколько мне известно, проект нового университетского устава предусматривает отдельную кафедру византиноведения. К. Н. Успенский. Очень сильное и свежее впечатление оставляют его "Очерки по истории Византии", ч. 1, М., 1917. Книга имеет 268 страниц и содержит интересное общее введение и обзор социального и экономического развития Римской империи. Книга дает возможность читателю ощутить важные проблемы византийской истории. Рассказ завершается концом иконоборческого периода и восстановлением иконопочитания в 843 г., во время царствования Феодоры. Отличительная черта "Очерков" - подчеркивание вопросов внутренней организации империи, религиозной и социальной эволюции; политические события приведены только в той мере, в какой автор считает их ценными для объяснения определенных феноменов социальной жизни. К. Н. Успенский старательно развил свою основную и совершенно правильную идею о греческой (Hellenistic) природе римской и византийской империи. Он сделал интересную попытку исследовать процессы феодализации византийской жизни как в светском, так и в церковном землевладении. К. Н. Успенский особенно интересовался иконоборческим периодом и последние главы "Очерков" заслуживают особого внимания. Он анализировал образование первых варварских королевств в рамках империи, административные реформы и финансовое состояние при Юстиниане, организацию фем, крестьянство VI, VII и VIII веков и так называемый "Земледельческий закон", проблемы землевладения и экскуссии. Небольших размеров, но богатая по содержанию, эта книга весьма ценна.
Васильев. "History of the Byzantine Empire" Васильева была сперва опубликована на русском языке в России. Вся работа состоит из двух томов и охватывает всю историю Византийской империи. Первый том был опубликован в 1917 г. в Петрограде под заголовком "Лекции по истории Византии. Т. 1. Время до Крестовых походов". Второй том, охватывающий период от Крестовых походов по падения Константинополя, был опубликован в трех частях:
Информация о переводах, переработанных и расширенных изданиях включена в общую библиографию.
Безобразов. "Очерки византийской культуры", посмертное сочинение П. В. Безобразова, скончавшегося в октябре 1918 г., было опубликовано в Петрограде в 1919 г. Эта живо написанная книга отличается несимпатичным (unsympathetic) подходом к византийской жизни, которую он изображает в очень мрачных красках. Он обсуждает императоров и императриц, деятелей церкви и государственных служащих, земельных собственников, ремесленников, литературу, представления и развлечения и дела юридические. П. В. Безобразов был очень талантливым исследователем и его книга не только приятна, но и полезна.
Левченко. Первая попытка кратко изложить византийскую историю с марксистской точки зрения была осуществлена в 1940 г. в книге "История Византии. Краткий очерк" (М.; Л., 1940), написанной М. В. Левченко. Если отмести в сторону стандартные атаки на "буржуазных византинистов", которые, совершенно очевидно, являются обязательными в России, книга показывает хорошее знание материала, дает интересную, хотя и несколько с предубеждением сделанную подборку отрывков из источников и посвящает много внимания внутренней истории, особенно социально-экономическим проблемам, которые М. В. Левченко связывает с интересами масс. Автор пишет (с. 4): "Как известно, христианство было принято Русью от Византии. Вместе с христианством славяне получили письменность и некоторые элементы более высокой византийской культуры. Ясно, что трудящиеся массы нашей страны вправе заинтересоваться историей Византийской империи, а советский историк должен удовлетворить этот интерес и дать научную историю Византии, построенную на основе марксистско-ленинской методологии".